Предстоящая экспедиция заявлена как первая в новейшей истории. В советское же время их было две. В 1971 и 1977 годах. Руководитель этнографического отряда этих двух экспедиций, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН им. Миклухо-Маклая, специалист в области этнографии и истории Океании, а также истории этнографии, исследователь жизни и творчества Н. Н. Миклухо-Маклая Даниил Тумаркин поделился воспоминаниями с участниками пресс-конференции:
— На судне «Дмитрий Менделеев» мы посетили многие острова и архипелаги. Но наиболее значимым, я бы сказал, «звездным часом», стало пребывание в деревне Бонгу, где 100 лет назад был наш соотечественник, первые европеец, посетивший эти места. Именно он опроверг расистские представления о том, что папуасы – недочеловеки. Доказал, что это такие же люди, как и европейцы, разве что с другим цветом кожи, иным жизненным укладом и традициями.
Этнографические и антропологические исследования Миклухо-Маклая уникальны и единственны на то время, что представляет безусловный интерес.
Он же был натуралистом широкого профиля изучавшим все проявления природы от минералов до человеческой культуры.
Итак, что увидела советская экспедиция 40 лет назад: конечно, это уже не первобытные люди, у них появились металлические орудия труда, одежда, миссионерская станция. Жители Бонгу сохранили о Николае Миклухо-Маклай светлую память, они радовались нам. Как только шлюпка пристала к берегу, мы обратились к жителям: «О, люди, здравствуйте, мы с вами братья!» сказали на местном языке, который изучили в записях путешественника. Мы объяснили, что хотим изучить их быт и рассказать об этом на родине Маклая.
И вот сегодня, через 40 лет после моего визита в Бонгу, я по-хорошему завидую участникам экспедиции и желаю удачи!
Значение и важность экспедиции подчеркнул и Член Президиума Совета при Президенте Российской Федерации по межнациональным отношениям, доктор политических наук, профессор, заместитель директора Института этнологии и антропологии РАН им. Миклухо-Маклая Владимир Зорин:
— Есть два аспекта. Во-первых, научный. Спустя 40 лет, два поколения после последней экспедиции к Берегу Маклая – это уже достаточно серьезный период для новых научных изысканий, сегодня уже можно смотреть тенденции. Это исключительно важно во всех смыслах с точки зрения нашей этнологии и антропологии.
Во-вторых, у этой экспедиции огромный общественный смысл. Миклухо-Маклаем был продемонстрирован новый взгляд на модель взаимодействия в мире, на модель взаимоотношения людей. Как верно заметил Лев Толстой, давший Николаю Николаевичу высочайшую оценку, как человеку, осуществляющему гуманитарную миссию , гуманистическую политику в регионе. Сегодня, когда мир столкнулся с новыми коллизиями, это особенно важно. когда мир столкнулся с новыми коллизиями. Но традиции, которые были заложены нашими российскими учеными, говорят о том, что главное – это гуманизм, сотрудничество народов, взаимная поддержка, обмен культурой. Думаю, что в этих двух аспектах, миссия участников экспедиции имеет очень большое значение. Хочется верить, что нам будет о чем поговорить по итогам этого проекта.
О своей миссии и задачах говорили участники экспедиции. Доцент кафедры этнологии МГУ им. М. В. Ломоносова Андрей Туторский не случайно оказался в команде. Он является одним из ведущих исследователей творчества Маклая, собирает легенды о нем:
— Я бы хотел сказать несколько слов о том, какое значение имеет наследие Н.Н. Миклухо-Маклая сейчас для российского и англоязычного ученого мира. Взгляды разные. В российском сообществе есть некая усталость от фигуры Маклая, как от фигуры, которую много изучали в советское время, о которой было много написано и кое-кто говорит, что, может быть уже и достаточно?
На мой взгляд – нет. Зарубежное научное сообщество сейчас темой Маклая заинтересовалось. Готовится очень большая публикация о рисунках Маклая который был прекрасным рисовальщиком, оставившим богатейшую коллекцию Русскому географическому обществу ( более 700 рисунков), как о методе идеологического исследования. Были изучены русские слова, которые привнес Николай Николаевич в язык папуасов. И выяснилось, что такие слова, как «топор» и «кукуруза» распространились на огромную территорию, перешагнули горные районы и прекрасно дожили до наших дней.
Второй момент, на котором я хотел бы остановиться – это предания о Миклухо-Маклае, живущие до сих пор в деревне Бонгу. И в этих преданиях он выступает и как обобщенный портрет европейца, и как даритель, и как предок. И их дальнейшее изучение тоже будет очень интересно, так как у нас возникает 150-летняя цепочка трансформирующихся преданий, цепочка из полутора веков.
Еще один участник экспедиции, сотрудник отдела этнографии Австралии, Океании и Индонезии Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) Российской академии наук, кандидат исторических наук Арина Лебедева отметила, что тема Миклухо-Маклая все-таки сегодня не теряет популярности:
— Мы, современные исследователи, обращаемся к его дневникам, к его научным статьям и находим там ответы на интересующие нас вопросы. Кроме того, Николай Николаевич не ограничивается текстами. Это и рисунки, портреты, и фиксация элементов какой-то материальной культуры тех регионов, в которых он побывал. А география его путешествий очень широка. Коллекции эти хранятся у нас в Кунсткамере. И этот богатый материал , помимо Н.Н. Миклухо-Маклая, материал вызывает огромный интерес исследователей всего мира и потенциал изучения Океании очень высок.
Но, с другой стороны, надо сказать, что на протяжении всего XX века изучение культуры на местах, того, что мы называем «полевой работой», конечно выезды советских, российских, русских исследователей можно буквально пересчитать по пальцам. Конечно, этот дисбаланс нужно восполнить. Современные исследования культуры очень важны, потому что культура, она – живая. Она постоянно движется, она изменяется и чтобы объяснить те явления, которые мы видим сейчас, нужно дать объяснения, почему эти явления культуры сохранились, а другие – нет. Чтобы дать объяснения на все эти вопросы, чтобы объяснить, как культура живет и изменяется необходимо увидеть ее сегодня и сравнить с теми материалами, которые мы имеем от наших путешественников. И те коллекции, которые хранятся у нас в Кунсткамере, мы предполагаем сделать инструментом работы, показывая изображения предметов местным жителям, мы хотим получить ответы на вопросы используют ли местные жители эти предметы в быту, помнят ли о них. Может быть, какие-то предметы в культуре еще сохранились, кто-то помнит, кому-то рассказывали родственники о том, как они использовались.
